Руми, «Я видел милую мою: в тюрбане золотом...»

* * *
Я видел милую мою: в тюрбане золотом
Она кружилась и неслась и обегала дом…

И выбивал ее смычок из лютни перезвон,
Как высекают огоньки из камешка кремнем.

Опьянена, охмелена, стихи поет она
И виночерпия зовет в своем напеве том.

А виночерпий тут как тут: в руках его кувшин,
И чашу наполняет он воинственным вином

(Видал ли ты когда-нибудь, чтобы в простой воде,
Змеясь, плясали языки таинственным огнем?).

А луноликий чашу ту поставил на крыльцо,
Поклон отвесил и порог поцеловал потом.

И ненаглядная моя ту чашу подняла
И вот уже припала к ней неутолимым ртом.

Мгновенно искры понеслись из золотых волос…
Она увидела себя в грядущем и былом:

«Я — солнце истины миров! Я вся — сама любовь!
Я очаровываю дух блаженным полусном».

Перевод Ильи Сельвинского